Маджхима Никая

Упакилеса сутта

128. Изъяны

Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Косамби в парке Гхоситы. И в то время монахи из Косамби начали ссориться и ругаться, погрязли в пререканиях, раня друг друга остриями своих языков. И тогда один монах отправился к Благословенному и, поклонившись ему, встал рядом и сказал: «Учитель, монахи из Косамби начали ссориться и ругаться, погрязли в пререканиях, раня друг друга остриями своих языков. Было бы хорошо, Учитель, если бы Благословенный из сострадания отправился бы к этим монахам». Благословенный молча согласился.

И тогда Благословенный отправился к этим монахам и сказал им: «Довольно, монахи, пусть не будет более ссор, брани, пререканий, или споров». И когда так было сказано, один из монахов сказал Благословенному: «Постойте, Учитель! Пусть Достопочтенный, Повелитель Дхаммы, живёт в успокоении, посвятив себя приятному пребыванию здесь и сейчас. А мы будем ответственны за эти ссоры, брань, пререкания, и споры».

И во второй раз… и в третий раз Благословенный сказал: «Довольно, монахи, пусть не будет более ссор, брани, пререканий, или споров». И в третий раз тот монах ответил Благословенному: «Постойте, Учитель! Пусть Достопочтенный, Повелитель Дхаммы, живёт в успокоении, посвятив себя приятному пребыванию здесь и сейчас. А мы будем ответственны за эти ссоры, брань, пререкания, и споры».

И затем, как наступило утро, Благословенный оделся, взял свою чашу и верхнее одеяние, и вошёл в Косамби собирать подаяния. После хождений по Косамби, вернувшись с хождения за подаяниями, после принятия пищи, он привёл своё жилище в порядок, взял свою чашу и верхнее одеяние и, стоя, произнёс эти строфы:

«И разом голоса в толпе кричат,
Никто не думает, что он дурак,
И хотя Сангху ждёт раскол,
Никто не думает, что виноват.

Забыта вдумчивая речь,
Интересуют лишь слова,
Раскрыв свой рот, они кричат,
И для чего—хоть кто бы знал.

«Он оскорбил меня, ударил,
Он победил меня, ограбил»—
В том, кто лелеет эту мысль,
Злость не отступит никогда.

Ведь злобу в этом самом мире
Не может злоба погасить,
Но гасится она не-злобой,
Порядок сей не отменить.

И те другие не поймут,
Что сдерживать должны себя.
Но мудрецы—осознают,
И тает всякая вражда.

И костоломы и убийцы
И воры, что коров крадут,
И все, кто грабят королевство—
Ведь действуют же сообща.
А вы не можете—как так?

Если найдёшь достойного ты друга,
Товарища, кто ценит добродетель,
То отойдут угрозы и опасность,
Осознанным, довольным будешь с ним.

Но если не найдёшь такого,
Товарища, кто ценит добродетель,
То точно царь, оставил кто завоеванья,
Иди, как слон в лесу, один.

Идти уж лучше в одиночку,
Чем вместе с кучей дураков,
Иди, плохое всё отбросив,
С невозмутимостью лесных слонов».

И затем, стоя произнеся эти строфы, Благословенный отправился в деревню Балакалонакара. В то время Достопочтенный Бхагу проживал в деревне Балакалонакара. Когда Достопочтенный Бхагу заприметил Благословенного издали, он подготовил [для него] сиденье и выставил воду для мытья ног. Благословенный сел на подготовленное сиденье и вымыл ноги. Достопочтенный Бхагу поклонился Благословенному и сел рядом, и тогда Благословенный сказал ему: «Монах, я надеюсь, у тебя всё в порядке, надеюсь, ты живёшь спокойно, надеюсь, что у тебя нет проблем с собиранием еды с подаяний».

«У меня всё в порядке, Благословенный, я живу спокойно, у меня нет проблем с собиранием еды с подаяний».

Тогда Благословенный наставлял, призывал, воодушевлял, и радовал Достопочтенного Бхагу беседами о Дхамме, после чего встал со своего сиденья и отправился в Восточную Бамбуковую Рощу.

И в то время в Восточной Бамбуковой Роще проживали Достопочтенный Ануруддха, Достопочтенный Нандия, и Достопочтенный Кимбила. Лесничий увидел Благословенного издали и сказал ему: «Не входи в этот парк, отшельник. Здесь трое представителей клана ищут своего блага. Не беспокой их».

И Достопочтенный Ануруддха, услышав, как лесничий разговаривает с Благословенным, сказал ему: «Друг лесничий, не выдворяй Благословенного. Это наш Учитель, Благословенный, пришёл». И затем Достопочтенный Ануруддха обратился к Достопочтенному Нандии и Достопочтенному Кимбиле: «Выходите, достопочтенные, выходите! Наш Учитель, Благословенный, пришёл».

И тогда все трое вышли встречать Благословенного. Один взял чашу и верхнее одеяние, другой приготовил сиденье, третий—выставил воду для мытья ног. Благословенный сел на подготовленное сиденье и вымыл ноги. Затем эти трое достопочтенных поклонились Благословенному и сели рядом. Благословенный сказал им: «Я надеюсь, Ануруддха, у вас всё в порядке, надеюсь, вы живёте спокойно, надеюсь, что у вас нет проблем с собиранием еды с подаяний».

«У нас всё в порядке, Благословенный, мы живём спокойно, у нас нет проблем с собиранием еды с подаяний».

«Я надеюсь, Ануруддха, что вы живёте в согласии, во взаимопонимании, не спорите, [живёте подобно] смешанному с водой молоку, смотрите друг на друга добрым взором».

«Конечно же, Учитель, мы живём в согласии, во взаимопонимании, не спорим, [живём, подобно] смешанному с водой молоку, смотрим друг на друга добрым взором».

«Но, Ануруддха, как именно вы так живёте?»

«Учитель, в этом отношении я думаю следующим образом: «Какое благо, какое великое благо для меня, что я живу с такими друзьями по святой жизни». Я поддерживаю телесные поступки … словесные поступки … умственные поступки, [основанные на] доброжелательности по отношению к этим достопочтенным как в частном порядке, так и прилюдно. Я размышляю так: «Почему бы мне не отложить то, что хочется сделать мне, и не сделать того, что хотят сделать эти достопочтенные?» И тогда я откладываю то, что хочу сделать сам, и делаю то, что хотят сделать эти достопочтенные. Мы различны в телах, Учитель, но одинаковы в умах».

Достопочтенный Нандия и Достопочтенный Кимбила сказали то же самое, добавив: «Вот как, Учитель, мы живём в согласии, во взаимопонимании, не спорим, [живём подобно] смешанному с водой молоку, смотрим друг на друга добрым взором».

«Хорошо, Ануруддха, хорошо. Я надеюсь, что вы пребываете прилежными, старательными, решительными».

«Конечно же, Учитель, мы пребываем прилежными, старательными, решительными».

«Но, Ануруддха, как именно вы так пребываете?»

«Учитель, в этом отношении [происходит так]: тот из нас, кто первым возвращается из деревни с едой с подаяний, готовит сиденья, выставляет воду для питья и мытья, [подготавливает и] ставит на место мусорное ведро. Тот из нас, кто последним возвращается, ест любую оставленную еду, если пожелает. Если же не ест, то выбрасывает её туда, где нет зелени, или сливает воду туда, где нет никакой жизни. Он убирает сиденья и воду для питья и мытья. Он моет и затем убирает мусорное ведро, подметает трапезную. Если кто-либо замечает, что горшки с водой для питья, [с водой] для мытья, [с водой] для уборной почти или полностью пусты, он позаботится об этом. Если они слишком тяжелы для него, он жестом руки позовёт кого-нибудь, и, вместе сложив руки, они несут их, но из-за этого мы не пускаемся в разговор. Но каждые пять дней мы садимся вместе и всю ночь обсуждаем Дхамму. Вот как мы пребываем прилежными, старательными, решительными».

Помехи сосредоточению

«Хорошо, Ануруддха, хорошо. Но по мере того как вы пребываете столь прилежными, старательными, решительными—достигли ли вы каких-либо сверхчеловеческих состояний, исключительности в знании и видении, достойной Благородных, приятного пребывания?»

«Учитель, по мере того как мы пребываем столь прилежными, старательными, решительными, мы воспринимаем и свет, и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезают, и мы не обнаружили, почему так происходит».

1) «Вам нужно обнаружить причину этого, Ануруддха. До моего просветления, пока я всё ещё был непросветлённым бодхисаттой, я тоже воспринимал и свет, и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Сомнение возникло во мне, и из-за сомнения моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы сомнение более не возникло во мне вновь».

2) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Невнимательность возникла во мне, и из-за невнимательности моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность более не возникали во мне вновь».

3) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Лень и апатия возникли во мне, и из-за лени и апатии моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия более не возникали во мне вновь».

4) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Страх возник во мне, и из-за страха моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы на путешественника с двух сторон напали бы убийцы. По этой причине страх возник бы в нём. Точно также, страх возник во мне, и из-за страха моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Тогда я подумал: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх более не возникали во мне вновь».

5) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Эйфория возникла во мне, и из-за эйфории моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы человек искал [секретный] вход к спрятанным сокровищам, но обнаружил сразу пять [секретных] входов к спрятанным сокровищам, и по этой причине эйфория возникла бы в нём. Точно также, эйфория возникла во мне, и из-за эйфории моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Тогда я подумал: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория более не возникали во мне вновь».

6) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Интертность возникла во мне, и из-за интертности моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность более не возникали во мне вновь».

7) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Чрезмерное усердие возникло во мне, и из-за чрезмерного усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы человек слишком крепко схватил бы перепёлку обеими руками. Она бы тут же умерла. Точно также, чрезмерное усердие возникло во мне, и из-за чрезмерного усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Я понял: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие более не возникали во мне вновь».

8) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Слишком слабое усердие возникло во мне, и из-за слишком слабого усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли». Представь, как если бы человек слишком слабо схватил бы перепёлку. Она бы выпорхнула из его рук. Точно также, слишком слабое усердие возникло во мне, и из-за слишком слабого усердия моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Я понял: «Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие более не возникали во мне вновь».

9) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Сильное стремление возникло во мне, и из-за сильного стремления моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие, ни сильное стремление более не возникали во мне вновь».

10) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Восприятие множественности возникло во мне, и из-за восприятия множественности моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни инертность, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие, ни сильное стремление, ни восприятие множественности более не возникали во мне вновь».

11) По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет и видение форм. Но вскоре свет и видение форм исчезали. Я подумал: «В чём причина и условие, что свет и видение форм исчезли?» Тогда я подумал: «Чрезмерная медитация на формах возникла во мне, и из-за чрезмерной медитации на формах моё сосредоточение ослабло. Когда моё сосредоточение ослабло, свет и видение форм исчезли. Мне нужно действовать так, чтобы ни сомнение, ни невнимательность, ни лень и апатия, ни страх, ни эйфория, ни бездействие, ни чрезмерное усердие, ни слишком слабое усердие, ни сильное стремление, ни восприятие множественности, ни чрезмерная медитация на формах более не возникали во мне вновь».

Когда, Ануруддха, я понял, что сомнение—это изъян ума, я отбросил сомнение, [этот] изъян ума. Когда я понял, что невнимательность… лень и апатия… страх… эйфория… инертность… чрезмерное усердие… слишком слабое усердие… сильное стремление… восприятие множественности… чрезмерная медитация на формах—это изъян ума, я отбросил чрезмерную медитацию на формах, [этот] изъян ума.

Нюансы развития божественного глаза и сосредоточения

По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал свет, но не видел форм; я видел формы, но не воспринимал свет—даже в течение целой ночи, или целого дня, или целого дня и ночи. Я подумал: «В чём причина и условие этого?» Тогда я подумал: «Когда я не уделяю внимания образу форм, но уделяю внимание образу света, тогда я воспринимаю свет, но не вижу форм. Когда я не уделяю внимание образу света, но уделяю внимание образу форм, тогда я вижу формы, но не воспринимаю свет—даже в течение целой ночи, или целого дня, или целого дня и ночи».

По мере того, Ануруддха, как я пребывал прилежным, старательным, решительным, я воспринимал ограниченный свет и видел ограниченные формы; я воспринимал безграничный свет и видел безграничные формы—даже в течение целой ночи, или целого дня, или целого дня и ночи. Я подумал: «В чём причина и условие этого?» Тогда я подумал: «Когда моё сосредоточение ограничено, моё видение ограничено. С ограниченным видением я воспринимаю ограниченный свет и ограниченные формы. Но когда моё сосредоточение безгранично, моё видение безгранично. С безграничным видением я воспринимаю безграничный свет и вижу безграничные формы—даже в течение целой ночи, или целого дня, или целого дня и ночи».

Когда, Ануруддха, я понял, что сомнение—это изъян ума, и [когда я] отбросил сомнение, [этот] изъян ума; когда я понял, что невнимательность—это изъян ума и [когда я] отбросил невнимательность… отбросил лень и апатию… страх… эйфорию… инертность… чрезмерное усердие… слишком слабое усердие… сильное стремление… восприятие множественности… чрезмерную медитацию на формах, [этот] изъян ума, то тогда я подумал: «Я отбросил эти изъяны ума. Теперь буду развивать сосредоточение тремя способами».

И тогда, Ануруддха, я развивал сосредоточение с направлением ума [на объект медитации] и с удержанием ума [на объекте медитации]. Я развивал сосредоточение без направления, но только с одним удержанием. Я развивал сосредоточение без направления и без удержания. Я развивал сосредоточение с восторгом. Я развивал сосредоточение без восторга. Я развивал сосредоточение, сопровождаемое удовольствием. Я развивал сосредоточение, сопровождаемое невозмутимостью.

Когда, Ануруддха, я развил сосредоточение с направлением и удержанием… когда я развил сосредоточение, сопровождаемое невозмутимостью, знание и видение возникли во мне: «Непоколебимо моё освобождение. Это моё последнее рождение. Не будет больше нового существования».

Так сказал Благословенный. Достопочтенный Ануруддха был доволен и восхитился словами Благословенного.