Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Бамбуковой Роще в Беличьем Святилище. И тогда брахман Вассакара, главный министр Магадхи, отправился к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. После обмена вежливыми приветствиями и любезностями он сел рядом. И тогда, сидя рядом, он сказал Благословенному:

(1) «Мастер Готама, может ли плохой человек знать о плохом человеке: «Этот человек—плохой человек»?

«Не может быть такого, брахман, немыслимо, чтобы плохой человек мог бы знать о плохом человеке: «Этот человек—плохой человек».

(2) «В таком случае, может ли плохой человек знать о хорошем человеке: «Этот человек—хороший человек»?

«Этого также не может быть, немыслимо, чтобы плохой человек мог бы знать о хорошем человеке: «Этот человек—хороший человек».

(3) «В таком случае, может ли хороший человек знать о хорошем человеке: «Этот человек—хороший человек»?

«Может быть так, что хороший человек будет знать о хорошем человеке: «Этот человек—хороший человек».

(4) «В таком случае, может ли хороший человек знать о плохом человеке: «Этот человек—плохой человек»?

«Может быть так, что хороший человек будет знать о плохом человеке: «Этот человек—плохой человек».

«Удивительно и поразительно, Мастер Готама, как хорошо об этом было сказано Мастером Готамой: «Не может быть такого, брахман, немыслимо, чтобы плохой человек мог бы знать… …Может быть так, что хороший человек будет знать о плохом человеке: «Этот человек—плохой человек».

Однажды, Мастер Готама, члены собрания брахмана Тодеййи придирались к другим, [говоря]: «Этот царь Элеййя—глупец, ведь обладает полным доверием к отшельнику Рамапутте[1] и выражает ему высочайшее уважение тем, что кланяется ему, встаёт перед ним, почтительно приветствует его, и соблюдает подобающий этикет по отношению к нему. Эти князья царя Элеййи—Ямака, Моггалла, Угга, Навиндаки, Гандхабба, и Аггивесса—также глупцы, ведь и они тоже обладают полным доверием к отшельнику Рамапутте и выражают ему высочайшее уважение тем, что кланяются ему, встают перед ним, почтительно приветствуют его, и соблюдают подобающий этикет по отношению к нему».

Вслед за тем брахман Тодеййя подвёл их [к умозаключению] следующим способом: «Как вы думаете, почтенные, в вопросах, касающихся дел и административных обязанностей, указов и объявлений, разве не так оно, что царь Элеййя мудр и гораздо умнее даже самых умных» [Они ответили]: «Да, почтенный, в вопросах, касающихся дел… Элеййя мудр и гораздо умнее даже самых умных». [Тодеййя ответил]: «Но, почтенные, разве это так потому, что отшельник Рамапутта мудрее царя Элеййи, гораздо умнее этого умного [царя] в вопросах, касающихся дел и административных обязанностей, указов и объявлений—что царь Элеййя обладает полным доверием к отшельнику Рамапутте и выражает ему высочайшее уважение тем, что кланяется ему, встаёт перед ним, почтительно приветствует его, и соблюдает подобающий этикет по отношению к нему?

Как вы думаете, почтенные, в вопросах, касающихся дел… князья царя Элеййи—Ямака, Моггалла, Угга, Навиндаки, Гандхабба, и Аггивесса—мудры и гораздо умнее даже самых умных?» [Они ответили]: «Да, почтенный, в вопросах… мудры и гораздо умнее даже самых умных».

[Тодеййя ответил]: «Но, почтенные, разве это так потому, что отшельник Рамапутта мудрее князей царя Элеййи, гораздо умнее этих умных [князей] в вопросах, касающихся дел и административных обязанностей, указов и объявлений—что князья царя Элеййи обладают полным доверием к отшельнику Рамапутте и выражают ему высочайшее уважение тем, что кланяются ему, встают перед ним, почтительно приветствуют его, и соблюдают подобающий этикет по отношению к нему?»

«Удивительно и поразительно, Мастер Готама, как хорошо об этом было сказано Мастером Готамой: «Не может быть такого, брахман, немыслимо, чтобы плохой человек мог бы знать… …Может быть так, что хороший человек будет знать о плохом человеке: «Этот человек—плохой человек».

А теперь, Мастер Готама, нам нужно идти. Мы очень заняты и у нас много дел».

«Брахман, можешь идти, когда сочтёшь нужным».

И затем брахман Вассакара, главный министр Магадхи, восхитившись и возрадовавшись утверждению Благословенного, поднялся со своего сиденья и ушёл.